Пока «нефилологические» родители сохраняют бирки из роддома и делают слепки ножек своих детей, языковеды записывают, как их кровиночка учится говорить и чувствовать систему языка. Изучать детскую речь с лингвистической точки зрения начал Александр Гвоздев. Материалом для его исследований стали дневники, куда он записывал реплики своего сына Жени и других детей, с которыми мальчик общался. В Международный день защиты детей знакомимся с трудами Гвоздева и учимся понимать детский вариант русского языка.

Страница 1. Звуки

Фонетика на первом месте не только в школьных и вузовских учебниках. Когда человек начинает осваивать родной язык, то тоже сначала знакомится с системой звуков. В ней он продолжает разбираться и потом, когда уже легко оперирует словами и предложениями.

Приблизительно первый год жизни дети общаются с помощью крика и лепета. Эти звуки, по Гвоздеву, ещё лишены функции речи, но готовят речевой аппарат, чтобы потом ребёнок смог овладеть разными тонкостями произношения.

Когда дети лепечут, то часто повторяют одинаковые сочетания звуков. Именно на этой стадии можно услышать всевозможные па-па-па-па и д’а-д'а. Так ребёнок приучается воспринимать на слух сочетания, которые сам часто произносит, и затем воспроизводить их. У него развивается способность подражать звукам чужой речи.

На первом этапе подражания дети вслед за взрослыми произносят сочетания звуков, которые до этого произносили сами. Затем, в возрасте около 7−9 месяцев, делают попытки подражать и таким сочетаниям, которых ещё не употребляли.

Позже ребёнок начинает произносить слова и постепенно усваивает не отдельные звуки языка, а фонемы. Их Гвоздев определяет как «социально отработанные наименьшие единицы речевого звучания, служащие для различения значимых элементов речи, например слов и их форм». Тот факт, что мы спокойно разграничиваем слова в ряду был — пыл — мыл — тыл — рыл, показывает: звуки б, п, м, т, р — разные фонемы в русском языке. Различение слов кон — конь, вес — весь, пыл — пыль, удар — ударь свидетельствует, что твёрдые н, с, л, р противопоставляются мягким н', с', л', р'. Всё это тоже фонемы русского языка.

Фонемы формируются, когда человек уже практически усвоил звуковую систему языка. Ребёнок начинает распознавать звуки, которые до этого смешивал, и постоянно использовать их в соответствии с языковой традицией. Это происходит, поскольку дети замечают: отличное от нормы произношение мешает окружающим понимать их речь.

К пяти годам ребёнок начинает различать даже малейшие оттенки звуков. Например, замечать разницу между [и] и [и^э], который появляется на месте «е» в первом предударном слоге:

Такие суперспособности появляются не сразу. На этапе, когда ещё не удаётся противопоставлять друг другу твёрдые и мягкие согласные, носовые и неносовые, взрывные и фрикативные, дети говорят на языке, в котором бывает трудно узнать русский (например, сёнцик дюньдю — это «солнечный зайчик упал на сундук»). Тем не менее в этом языке можно проследить довольно чёткие закономерности, что и сделал Гвоздев.

Слоги

Когда в слове их несколько, ребёнок «выбирает» и произносит наиболее «сильные» из них. Так, отмечает А. Н. Гвоздев, ударные сохраняются практически всегда: дети могут сокращать до одного слога двусложные и трёхсложные слова. Иди превращается в д’и, чулки в к’и, открой в кой. Из булки получается бу, из копейки п’е, а из яблока й’а (и попробуйте догадайтесь, что ребёнок говорит не о себе).

Когда ударение в многосложном слове падает на средний слог, в детской речи обычно пропадает только первый: мага (бумага), бака (собака). Конечный безударный сохраняется, хотя считается, что заударные слоги «слабее» предударных. Гвоздев предполагает, что дело в окончании, которое находится в русском языке в конце слова и имеет прежде всего смысловой вес. Часто пропадают и внутренние слоги: п’еп’цу (пепельницу).

Группы согласных

Произнести несколько согласных подряд бывает непросто даже взрослым, у которых речевой аппарат уже сформировался. У детей он только развивается. Поэтому они «адаптируют» слова с группами согласных, чтобы усваивать их правильное произношение постепенно. Вместо двух согласных ребёнок оставляет один, а второй опускает, хотя в других условиях без проблем произносит его или заменяет на какой-то другой звук: з’ал (взял), с’инка (свинка), бас’ой (большой), дугуй’у (другую), кат’ука (катушка).

В группах из двух смычных согласных всё не так чётко. Одну и ту же группу или даже одно и то же слово ребёнок может сокращать по-разному. Например, ка м’е или ка н’е (ко мне), ко или то (кто).

Группы из трёх согласных аналогично сокращаются до одного или двух.

Пропуск согласных

Дети часто пропускают одиночные согласные звуки в начале и в середине слова между гласными. Например: ал’а (Валя), тан’оиц’а (становится). «Главную массу таких звуков, — пишет А. Н. Гвоздев, — составляют нешумные й, л, р, в, которые чаще всего опускаются и в группах согласных. У некоторых детей этот пропуск почти не встречается (Женя Г.), у некоторых, наоборот, очень распространён <…> Например, в начале слова опускается й (йот): аб’ика (яблоко), л — охкъй (ложкой), р — от' (рот), в — аод’а (Володя), в середине слова опускается л: каоха (калоша; транскрипция упрощена. — Прим. „Изборника“), р — кад’оъц’ка (коробочка), в — каат' (кровать)».

Ребёнок может опускать согласные и в конце слова. Сын Гвоздева Женя произносил тал’и вместо старик, кол’а вместо колос и гл’анда вместо карандаш. У отдельных детей, как у Лены, племянницы учёного, встречается противоположное явление: они присоединяют в конце слова согласный звук, например х: мамах (мама), кус’н’ах (вкусно), амал’ах (сломала).

Замена звуков

Ребёнок усваивает фонетический строй родного языка постепенно. Поэтому, как правило, наряду со звуками, которые он уже знает, есть те, что произносить пока не получается. Чтобы хоть как-то передавать «недоступные» звуки в речи, дети последовательно заменяют их на какие-то другие, уже известные.

Чаще всего на месте отсутствующего звука из языка взрослых появляется звук, который больше всего схож с ним артикуляционно. «У Жени Г. отсутствующие твёрдые разновидности согласных заменялись на мягкие <…> Он говорил: т’ам (там), кас’а (коса), с’о’н’ц’ик (солнце). Мягкая свистящая аффриката ц замещает передненёбную аффрикату ч': мац’ик (мальчик); с' <…> встаёт на место всех переднеязычных фрикативных — с, з, ш, ж, ш’ш', ж’ж'. Например: с’уп, дос’ик, ис’с’и (ищи); звонкий взрывной губной б заменяет губно-зубной фрикативный в: д’ёбъц’ка (девочка)».

Артикуляция ребёнка, когда он только начинает передавать звуки родного языка, неустойчива. Дети совершенно спокойно могут произнести одно и то же слово несколько раз подряд, но делать это абсолютно по-разному. На месте одного звука будут чередоваться несколько звуковых вариантов:

Путь от замены неизвестного звука до превращения его в известный, выговариваемый А. Н. Гвоздев называет усвоением звука. В этот период «неповторимый оригинал» и «пародия» появляются при одних и тех же фонетических условиях поочерёдно. Например, рядом с нап’ишы, произносится нап’исы.

Такое смешение распространяется и на область употребления звука-заменителя. На его законное место ребёнок может ставить звук, который только что освоил. Например, если во всех словах звук ш он заменял на с, то потом какое-то время может поступать наоборот: сюда превращать в шуда, а сырость в шыръс’т'.

Иногда то, как ребёнок передаёт звук, зависит от условий, в которые этот звук помещён. Сюда, кроме сокращения групп согласных (связано со структурой слога), относится ассимиляция. О её видах мы рассказывали в теоретическом блоке по фонетике, поэтому здесь рассмотрим на примерах, как они проявляются в детской речи.

Полная регрессивная ассимиляция: анна (одна), ма м’еста (на место), дундук (сундук).

Неполная регрессивная ассимиляция: н’аса (мясо), н’иска (миска).

Прогрессивная ассимиляция:

1) полная: кул’ул’й (куличи), ал’ел' (олень);


2) неполная: п’исно (письмо).


Кроме того, к регрессивной ассимиляции А. Н. Гвоздев относит случаи, когда перед смычными зубными появляется вставочный н при наличии в следующем слоге носового н: пл’ан’т’ен’ц’а (полотенце), п’ин’ц’ён’а (печенье).

Перестановка звуков

Иногда дети передают звуки правильно, но меняют их местами и нарушают структуру слова. Если ребёнок произносит что-то знакомое, но не совсем понятное, вероятно он переставил:

1) два соседних согласных: камл’и (корми), онко (окно);


2) соседние гласный и согласный, от позиции которых зависит открытость или закрытость слога: клобас’ики (колбасики), икнула (кинула);


3) два согласных, которые разделены гласным: м’ен’иц (немец), кавол’а (корова), вал’и (лови);


4) два гласных, которые разделены согласными: маху (муха), саму (сума);


5) два согласных, которые разделены гласными и согласными: черпатка (перчатка);


6) два соседних согласных; между ними появляется гласный, который стоял перед группой: отробали (отобрали).

Интонация

Здесь всё просто. Ребёнок быстро начинает различать и воспроизводить разные интонации языка.

С помощью интонации понижения он констатирует: мака п’ец’ка (молоко стоит на печке). Позже появляются разновидности восклицательной интонации. Женя по-разному реагировал на утреннее солнце (с’ён'), отгонял козу (быс! — брысь), просил догнать (ган’и!), дать блинов (бл’ина! бл’ина!) и истопить печку (т’ап’и пецка — топи печку).

Затем дети осваивают вопросительные интонации, с которыми произносят формально утвердительные предложения, не похожие по структуре на вопрос: мама, куп’ил’а колос’и? (мама, купила калоши?); кон’ц’ел’а ц’ел’ац? (кончила стирать?).

Очень рано, на втором году жизни, появляется интонация перечисления: «Она соединяет целые предложения: мац’ик ба-ба, папа ба-ба (мальчик бай-бай, папа бай-бай); а также однородные члены: й’а пайду мамъцкъм, папъй (я пойду с мамочкой и папой). Союзы в перечислении ребёнок начинает использовать в два-три года».

От перечислительной интонации отличается интонация противопоставления: тъмары л’итай’ут — жук’и ползъй’т (комары летают — жуки ползают).

Страница 2. Слова

Звуки складываются в слова, а слова состоят из морфем. Как пишет А. Н. Гвоздев, дети выделяют корни, приставки, суффиксы и окончания «с безукоризненной точностью». Так же метко они используют морфемы русского языка, когда создают новые слова по аналогии с уже существующими.

При этом дети не анализируют слова специально. Наблюдения Гвоздева показали, что размышления о составе слов начинаются только в четыре — четыре с половиной года.

Когда ребёнок только начинает осваивать морфологию, он может смешивать некоторые элементы языка, употреблять один вместо другого или вместо всех. Например, окончания существительных часто используются правильно синтаксически, в соответствии со значением, но беспорядочно морфологически. Например, творительный от мамы может выглядеть так: мамом.

У одних и тех же глаголов форма настоящего времени в детской речи образуется от основы инфинитива (м'айу — мну; цалаваиш — целуешь), а инфинитив — от основы настоящего (мн'ат' — мять; ц'илуц' — целовать). Подобные же отношения у существительных, когда форма множественного числа образуется от основы единственного (ух'и — уши) и наоборот: уша — ухо.

Материал детских неологизмов свидетельствует, что от основ каждой из частей речи можно образовать множество слов и форм. От основы существительного образуются, например, прилагательные (машын-ск-ъй) и глаголы (от-забор-и-л; на-крапив-и-л-а — обожгла крапивой); от основ глаголов — существительные (руп-ш'ш'ик — дроворуб) и прилагательные (лом-уч-ий, непросых-н-ое); от основ прилагательных — существительные (фкус'н'-ашк-у) и глаголы (нъ-фкус'н'-е-лс'и). Что значит последний пример, А. Н. Гвоздев не указывает. Возможно, это глагол со значением «вкусно поел», который можно записать примерно как навкуснелся.

Примеров подобных «образований по аналогии» много в речевых дневниках Жени Гвоздева, которые вёл его отец:

«Намочил руки и кричит мне: "Я намочил и тибя намокрю"».

«Неожиданно вспомнил, как мы ходили в Туапсе смотреть пароход и по дороге туда в дождь стояли под навесом: "Там столище кукурузов. Прям гора"».

«"Пап, жажги аганёк: расьтимнело" — Папа, зажги огонек: "растемнело" (по аналогии с рассвело; точное значение глагола А. Н. Гвоздев не указывает. — Прим. «Изборника»)».

На следующем этапе ребёнок усваивает грамматическую структуру предложения. Дети начинают осознавать, что слова членятся на морфемы и изменяются в зависимости от того, в каких конструкциях используются.

Сначала в этот период в предложениях рядом с морфологически расчленёнными словами встречаются неизменяемые слова-корни. Например, начальная форма существительного, которая совпадает с именительным падежом, употребляется вместо винительного падежа, начальная форма глагола — вместо формы настоящего времени: мама ниська цитать — мама книжку читает. Затем ребёнок учится выражать синтаксические связи между словами: постепенно усваивает падежные окончания существительных и личные окончания глаголов. К трём годам появляются и закрепляются предлоги и союзы. До семи лет ребёнок усваивает типы склонений и спряжений и различает всё больше единичных форм, на месте которых раньше были «неологизмы» наподобие мяю (мну).

Страница 4. Система и норма

Если вы настолько прониклись детским «диалектом», что в состоянии свободно на нём говорить, не спешите разговаривать с ребёнком «на его языке»: «Однажды мать <…> заговорила с ним на его лепете: „Ах, ти мой масюсенький, мой далягусенький“ и т. п. Мальчик сердито затопал ногами и с горькими слезами обиды уткнулся в колени матери, бормоча: „Не хочу, не хочу“».

«Эти случаи служат прямым предупреждением тем взрослым, которые, говоря с ребёнком, искажают нормальное произношение, — пишет А. Н. Гвоздев, — этим они не только тормозят усвоение звуковой стороны языка, но и доставляют ребёнку огорчение».

Дети внимательно наблюдают за произношением, оценивают свою и чужую речь и «выступают борцами за языковую норму». Вот несколько отрывков из работы А. Н. Гвоздева «Усвоение детьми звуковой стороны русского языка»:

Последний пример напоминает фыфки, сыски и хыхки из рассказа Виктора Драгунского «Заколдованная буква». Там герои не понимали, что сами пока говорят неправильно, но чуть позже, если верить Гвоздеву, начали бы чётко разграничивать нормативный и «детский» язык:

В какой-то момент ребёнок начинает специально использовать детский «диалект», который характеризуется «несколько деланной нежностью», и отделять его от «взрослого», нормативного языка. Так он обозначает «отсутствие полной серьёзности».

Детская речь, наоборот, заслуживает того, чтобы её изучали как раз с полной серьёзностью. Как отмечает А. Н. Гвоздев, по тому, что даётся ребёнку легко, а что вызывает трудности, можно лучше понять русский язык, почувствовать его логику и нелогичность. Но это со временем. Прежде всего научитесь слушать детей.