Первый текст серии — о гендерной лингвистике. Вместе с кандидатом филологических наук, научным сотрудником Учебно-научной лаборатории социолингвистики РГГУ и автором книги «Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция» Ириной Фуфаевой пробуем понять, чем различаются женская и мужская речь, как и почему формируется вариативность и какие существуют подходы к этой проблеме. Заодно говорим о мифах и стереотипах, «престиже» и дискриминации в языке.

Некоторые полагают, что пол и гендер — одно и то же. На самом деле пол — по-английски sex — это совокупность биологических и анатомических различий между мужчинами и женщинами, а гендер — gender — набор психологических, социальных и культурных представлений о персоне. Гендер — социальный конструкт, который не может существовать в вакууме и формируется обществом. Именно он интересует социолингвистов.

О престиже в языке

Один из самых известных учёных, которые занимались проблемой языка и гендера, — американский лингвист Уильям Лабов. Если применить его аксиому социальной структуры языка к понятию гендера, можно сделать следующий вывод. Человек использует язык определённым образом, чтобы соответствовать не только собственному пониманию того, как мы должны говорить, но и представлениям общества об образе мужчины и женщины, в том числе об их речи. Персона осознанно выбирает тот или иной вариант на основании того, что считается престижным для неё самой и людей вокруг.

При этом престиж в языке женщины и мужчины понимают по-разному. Для первых актуален открытый престиж, или overt prestige. Он осознанный и декларируемый, а главное — социально одобряемый. То есть женщинам, когда речь идёт, как минимум, о языке, важно нравиться большинству.

Мужчины предпочитают covert prestige, то есть скрытый престиж. Они хотят быть популярными в небольшой компании, где все друг друга знают, например в баре или в пабе. Это, напротив, подсознательный и скрываемый престиж. Он становится отличительной чертой и признаком группы, связывает её участников. Обычно здесь в пример приводят нецензурную брань, характерную, в первую очередь, для мужчин, но Ирина Фуфаева добавляет:

Если утрировать: чтобы получить общественное одобрение и поднять авторитет в своих глазах, женщине придётся выбрать вариант, который зафиксирован в словаре или правилах, а мужчине — то, что нормой не считается. Женщина, скорее, скажет включи́т, чем вклю́чит, чтобы доказать свою грамотность обществу, а мужчина прибегнет к нецензурной лексике или «местечковым» словам, сделает акцент на нелитературности речи, чтобы показаться «своим».

О леммах и мифах

Женщины выбирают более нормативный вариант, если осознают вариативность какой-либо формы в языке и один из вариантов считают более престижным. Если вариативность не осознаётся, женщины предпочитают новый вариант.

По словам Уильяма Лабова факт, что именно женщины меняют язык, — «одно из самых проверенных наблюдений социолингвистики». Это лемма, которую исследователи доказывали не раз. Но многие работы в лингвистике, наоборот, опровергают то, что когда-то считалось истиной. В частности, учёные развеяли расхожий миф о том, что женщины говорят больше мужчин.

Стереотип появился неслучайно. Это связано, в первую очередь с тем, что женщин на самом деле сравнивают не с мужчинами, а с молчанием: предполагается, что для девушки уместно покорно слушать и не говорить. На самом деле в бытовых ситуациях женщины стараются поддержать разговор, быть вежливыми и заполнить тишину, а мужчины чаще молчат — поэтому в повседневной жизни первые говорят больше.

В остальных случаях, если взаимодействуют персоны разных гендеров, ситуация меняется. Так, PhD университета Уаикато Маргарет Франкен исследовала длительность речи мужчин и женщин в нескольких выпусках новозеландской телепрограммы, участники которой — три эксперта, зачастую разного гендера. При этом предполагалось, что каждый говорит треть передачи. Но результаты работы Франкен показали, что мужчины всегда говорили больше половины выпуска.

Об этом же свидетельствует исследование новозеландского социолингвиста Дженет Холмс на материале ста публичных лекций. Объём речи представителей обоих гендеров оказался примерно равен, но две трети вопросов задавали мужчины. Таким образом, в одних ситуациях больше говорят действительно женщины, но в других — мужчины.

Ещё один миф вспоминает Ирина Фуфаева:

О перебиваниях и гендерлектах

Во время дискуссии вокруг языка и гендера часто упоминают гендерлекты. В некоторых странах разница в речи представителей двух гендеров (была) настолько велика, что учёные могут говорить об особенностях речи женщин и мужчин, гендерлектах, в пределах одного национального языка. В пример обычно приводят японскую женскую речь, хотя в последнее время она всё больше походит на мужскую:

«Лингвист Владимир Алпатов пишет, что в Японии, где вообще существует мужской и женский язык, разница действительно огромная. Но сейчас она нивелируется, и особенность остаётся достоянием старших поколений. Это отражение того, что происходит в обществе», — комментирует Ирина Фуфаева.

Ещё одно понятие в дискуссии о различиях в речи представителей разных гендеров — менсплейнинг, мужская сексистская манера общения. Это не отдельная знаковая система, но некоторый набор поведенческих особенностей, которые проявляются во время общения. Например, снисходительное отношение к женщине во время разговора, привычка пропускать её слова и перебивать. Лингвистика доказывает: в коммуникации м/м и ж/ж количество прерываний примерно одинаковое, а между мужчинами и женщинами гигантский перевес в пользу первых.

Кроме того, лица с высоким социальным статусом в целом перебивают чаще, но при этом мужчины с более низким социальным статусом легко перебивают женщин с более высоким. Вторые себе такого не позволяют: подчинённый запросто перебьёт начальницу, но девушка своего руководителя, скорее всего, не прервёт.

Перебивания, как и престиж, бывают двух типов. Они могут свидетельствовать как о кооперативности — стремлении не только получить личную выгоду, но и понять собеседника, — так и о некооперативности. Выше шла речь именно о втором, негативном, варианте. Иллюстрация первого, положительного, — присущие женщинам слова и конструкции наподобие да, ты прав(-а), действительно, ага. Их используют, чтобы поддерживать разговор и демонстрировать интерес к речи говорящего. Получается, женщины склонны к кооперативности.

В своём исследовании Language and Woman's Place на материале речи жителей Нью-Йорка профессор университета Беркли Робин Лакофф к характерным чертам женской речи в английском языке относит:

О феминист(к)ах и культурологах

Вырисовывается портрет среднестатистической женщины. Эдакая «забитая» особа, которая боится сказать лишнее слово или пошутить, твёрдо утверждать что-то или не там поставить ударение. Видимо, чтобы повысить самооценку и престиж в глазах других, она показывает, что говорит чисто, грамотно, по учебнику, и употребляет красивые и сложные слова из книжек.

Она редко перебивает, стремится к кооперативности в беседе и мало говорит. Но и так она не может угодить обществу: внушительная его часть считает, что она не умеет слушать, постоянно прерывает других и слишком много болтает. При этом многие скажут, что она «глупее» мужчины, хотя часто именно женщина формирует правила, по которым мы говорим, и привносит что-то новое в язык. Так в чём причина этих особенностей в речи, скромности женщин и таком неадекватном мнении со стороны общества, а в особенности мужчин?

У лингвистов есть два варианта, которые обусловлены разными подходами к проблеме. Первый из них — феминистский. Да, во всем виноват патриархат! Мужчины в обществе доминируют, обладают властью, а потому и диктуют свои правила. Женщины этой власти лишены, поэтому их подчиняют и унижают, а они вынуждены подстраиваться. Этим, считают сторонники феминистского подхода, и объясняются различия между мужской и женской речью.

Второй подход — культурологический. Его приверженцы считают, что разница возникает, так как женщины и мужчины общаются с представителями своего пола. Женщины адаптируются к собеседнику — мужчины самоутверждаются. Нормы мужской речи — нормы публичного поведения, а женской — нормы частной коммуникации. Поэтому женщины и стремятся избежать конфликта, и хотят поддержать говорящего. Правда, «культурологам» возражают: это особенности не просто культуры, а патриархальной культуры.

Что со всем этим делать? Если вы «культуролог» — ничего. Мужская речь отличается от женской, это нормально, и с этим надо просто жить. Если вы придерживаетесь феминистского подхода, то разницу в речи нужно преодолевать.

О борьбе за одинаковость в языке и роли новых феминитивов в ней

В России последние несколько, кажется, лет пытаются бороться с разницей в речи мужчин и женщин. Новые феминитивы же как раз про это, да? Ирина Фуфаева отвечает на вопрос отрицательно. Подчёркивает, что дискуссия о феминитивах — спор не о том, как сделать, чтобы женщины и мужчины говорили одинаково, а о том, нужно ли, чтобы профессии и другие наименования разных гендеров одинаково были представлены внутри языка.

Феминитивы — просто первое, что вспоминается в разговоре о гендере и лингвистике, и их мы рассмотрим позже, в отдельном тексте. Но совсем в этом контексте люди, далекие от лингвистики, не упоминают маркеры женской речи, которые выделила Робин Лакофф. И это неудивительно, считает Ирина:

Итак, тонкие различия в речи мужчин и женщин обыватель не замечает, а феминитивы в борьбе за речевое равноправие не участвуют. Но как тогда нивелировать эту разницу? Наш язык вообще когда-нибудь станет одинаковым?

«Поскольку язык — это зеркало, я думаю, он отражает разницу отношения и ожиданий общества. Если они будут одинаковыми к мужчинам и женщинам, то язык отразит это, — считает Ирина. — Конечно, наша речь когда-нибудь сможет стать одинаковой, если люди смогут стать одинаковыми. А это вопрос уже к исследователям-биологам: есть в этой разнице между нами природная составляющая или нет? Если это полностью культурные различия, то и разница в речи нивелируется. Если это полностью природная составляющая, то, наверное, нет».