Провернуть неудачное восстание, убить царя, превратить империю в социалистическую утопию и скрыть это от жандармов. Рассказываем, как шифровали крамольные мысли и революционные планы в императорской России.

Декабристы: театральные пьесы, квадрат Полибия и тюремный стук

Декабрь 1825 года. В России внезапно умирает император Александр I. Страна в суматохе приносит присягу сразу двум его братьям — Константину и Николаю. На столичной Сенатской площади собираются войска и бунтующая дворянская молодёжь. Отпрыски богатых родов, вдохновлённые заграничными идеями, требуют упразднить самодержавие и отменить крепостное право. Разгоняют восстание залпами картечи.

С подготовкой к этому государственному перевороту декабристы, как сказал бы современный школьник, не заморачивались. Руководители обществ шифровали новости организаций под сюжеты театральных постановок, которые якобы посмотрели, и открытым текстом советовали польским соратникам убить в Варшаве представителей императорской фамилии. Качественная конспирация встречалась редко.

В тюрьме бунтовщики обратились к квадрату Полибия. Ещё до нашей эры греческий историк предложил использовать квадратную табличку пять на пять клеток, куда в оговорённом порядке выписывались буквы азбуки. Каждому символу соответствовала пара цифр. Первая обозначала номер строки, вторая — столбца. Для русского алфавита этот шифр в простейшем виде выглядел так:

С помощью квадрата Полибия сообщения передавали на расстояние. Букву представляли двумя группами факелов. Количество огней в первой группе равнялось номеру строки, во второй — цифре столбца.

До XIX века код дошёл в виде тюремного шифра. Цифры в нём отстукивались. Например, чтобы передать букву «о», требовалось постучать сначала три раза, затем сделать паузу, а после — добавить ещё четыре удара.

Для декабристов в казематах Петропавловской крепости стук стал единственным способом переговоров. Не обошлось и без казусов: далеко не все восставшие помнили порядок букв в алфавите и часто не понимали, что передают товарищи.

Теоретики: условный язык

«Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию», — писал Владимир Ленин в 1912 году. После восстания страна забурлила: в обществе появлялось всё больше радикальных мнений. Одни требовали принять конституцию, другие утверждали славянскую православную идею, третьи мечтали построить социальную утопию.

Идеи теоретики революционного движения доверяли бумаге и тщательно их шифровали. Уже упомянутый социалист Александр Герцен заменял буквы на числовые обозначения в старославянской азбуке. Теоретик анархизма Михаил Бакунин использовал известный с древности условный язык, или жаргонный код. В письмах друзьям Бакунин изложил «зашифрованный лексикон», который включал в себя более 60 терминов. Правительство Бакунин предлагал конспиративно называть Дурновым, тайную полицию — Слепнёвым, Грузию — Тулой, а Восточную Сибирь — Крымом. Греков революционер заменял татарами, турок — сапожниками, армян — жидами, а резкое «сослан» — мягким поехал по делам.

Похожий кодированный словарь использовал армянский революционер Михаил Набландян:

Намерения, судя по этому короткому списку, у армянской оппозиции были серьёзные.

Народники: поэзия, шифр Гамбетта и невинный текст

Во второй половине XIX века теоретические идеи обрели физическое воплощение. Из герценского социализма выросла идеология народничества. Её приверженцы требовали социального равенства для всех и готовились к крестьянскому восстанию. Наиболее радикальные народники планировали убийства высокопоставленных чиновников и членов императорской семьи.

Шифр многих группировок с трудом разгадывали даже в министерстве иностранных дел: письма и документы состояли из рядов дробей. Например, в царской канцелярии не смогли прочитать часть пропагандистской программы анархо-коммуниста Петра Кропоткина, которая выглядела так: 8/6 7/6 5/12 1/12 9/12 1/12 2/6 3/6 6/6 2/1 8/3 1/15 10/11 4/2… 11/4 6/2 16/1 2/6 6/9 2/11 1/14 1/8. 1/28 1/6 1/1 2/2. 4/3 1/1 3/3... 1/5 2/1 5/5 6/5 1/4 2/2 3/2 1/10. 1/8 2/8. 1/7 3/15 5/9 6/9 5/9.

Ларчик открывался просто. Ключ — слова Татьяны из восьмой главы романа Александра Пушкина «Евгений Онегин» в старой орфографии: «Довольно, встаньте. Я должна Вам объясниться откровенно…». Числитель каждой дроби обозначает номер буквы, знаменатель — номер строки. После расшифровки получаем: «Кроме того, непрактично задевать царя. Надо всячески обходить этот вопрос, обрушиваясь всею тяжестью на правительство и господ — слова, которые по всей Руси каждому известны».

Такой шифр назывался стихотворным. Благодаря простоте и надёжности он пользовался широким успехом в узких революционных кругах.

Другим популярным методом был буквенный шифр «Гамбетта». Его назвали по имени основателя французского республиканизма Леона Гамбетты. Вместо первой буквы слова в таком шифре ставилась первая следующая за ней, вместо второй — третья, вместо третьей — пятая, вместо четвертой — седьмая. Затем круг начинался сначала, то есть вместо пятой шла первая следующая за ней буква. Если счёт не завершался до конца алфавита, его продолжали с начала азбуки. Зашифрованная фамилия Городецкий звучала так: дсххеиыскв.

Ещё одним приёмом, который использовали народники, было невинное письмо. В сообщениях читать нужно было лишь определённое слово — например, каждое пятое. Короткую строчку «Приходи завтра к Николаю поздно» шифровали так: «Прости, что пишу второпях. Приходи ко мне сегодня вечером. Завтра утром я должен поехать к сестре Лизе. Моему брату Николаю стало хуже. Теперь уже поздно делать операцию».

Встречались и оригинальные шифры. В материалах тайной полиции конца XIX века регулярно упоминают некий код, который состоит только из матерных слов — занятная вариация условного языка.

Большевики: стенография, буклеты и Пифагор

Начало XX века. В Российской империи активно действуют нелегальные партии, которые планируют свергнуть монархию и утвердить власть рабочих и крестьян. Впереди — войны, революции, вооруженный переворот и террор.

Одной из таких организаций была РСДРП(б) — Российская социал-демократическая рабочая партия большевиков. Возглавлял её Владимир Ленин. За большевиками, как и за прочими политическими движениями, неустанно следила полиция. Переписки тщательно шифровались.

Партия широко пользовалась стенографией. Между безобидных строк невидимыми чернилами писали конспиративное сообщение. Например, в архиве жены и помощницы Ленина Надежды Крупской есть такое письмо:

Поверх этого письма химическими чернилами Крупская оставила бесцветное сообщение: «Письмо от 25/Х получено, но предыдущее, очевидно, не получено, в котором Вы сообщали адрес для писем; также не получено письмо новой группы. Дайте адрес для писем и явки. Это ведь чрезвычайно важно. Вы сами это знаете. Адрес для денег получен... Деньги, посланные Вам, вернулись обратно. Ставьте на письмах номера, только не путайте. Я буду делать то же. Это письмо №I. Грач меняет адрес для явки. Новый адрес: Мещанская, Старо-Екатерининская больница, спросить фельдшерицу Рукину, сказать ей; «я от Зои». Впрочем, если воспользоваться старым, то беды особенной нет. Посылаю на всякий случай хороший адрес для писем».

Внеплановую расшифровку усложняли маленькие хитрости. Безобидные сообщения писали изменённым почерком на немецком, французском или английском языке. Мужчины имитировали женский почерк, женщины — мужской. Имена революционеров, названия городов, стран, мест заменялись условными обозначениями: Владимир Ленин — Старик, Надежда Крупская — Рыбка, редакция газеты большевиков «Искра» — Катя, нелегальная типография в Баку — Нина, Москва — Маша, Одесса — Осип и множество других.

Особой популярностью вновь пользовался стихотворный шифр. Каждая группа или пара подпольщиков шифровалась отдельным стихотворением. В 1904 году Надежда Крупская писала: «5/4 6/1 1/9 3/5 5/14 3/30 5/17 9/8 13/1 1/17 5/13 5/2 8/2 3/4 10/1 15/2 3/20 5/22 10/18 1/5 3/2 4/2 3/27». Ключ — строфа неизвестного автора:

Первая цифра каждой дроби соотносится с номером строки, вторая — с номером буквы. Дроби со знаменателем больше 30 и числителем больше пяти — пустышки. Расшифровывается письмо коротко: «В Вильно был провал».

Вот другой пример из письма сестры Ленина — Марии Ульяновой: «716, 143, 224, 345, 611, 726, 1033, 1143, 1231, 1913,1921, 1931, 2023, спросить 423, 1033, 1111, 1242, 1431, 1812, 1935, 1712, 1713, 525 № 53» (265). В этом шифре, ключ к которому — малоизвестное стихотворение Михаила Лермонтова «К герою», первые одна или две цифры указывают на строку, следующая за ними — на номер слова, а последняя — на букву. Получается так: «Училище Левина, спросить Женю, пароль: № 53».

Подобно стихотворному работал книжный шифр. Ключом к нему служила страница журнала или книги — например, дешёвых буклетов с биографиями, которые можно было купить даже в самых глухих уголках империи.

Собственным изобретением большевиков стал круглый шифр, или шифр по таблице Пифагора. На основе ключевого слова выстраивали табличку. Само слово выписывали в первом столбике по вертикали. По горизонтали прибавляли следующие «по кругу» в алфавитном порядке буквы, которые появлялись в ячейках лишь по одному разу. Остальные клетки считались пустышками.

Так выглядел шифр с ключевым словом учениками:

А так — сообщение «Явка в Одессу»: 2673617173427531454511.

Революционная переписка велась тяжело и трудоёмко. Большевичка Лидия Фотиева вспоминала: «Прежде всего полученные письма следовало разобрать, каждое письмо проявить, расшифровать зашифрованную часть текста и переписать. Затем надо было написать текст письма, зашифровать наиболее секретную часть его, вписать всё письмо химическим способом между строк заготовленного заранее и написанного обыкновенными чернилами письма, которое по содержанию не могло бы вызвать подозрения охранки. Нередко в шифровке полученных писем встречались ошибки, и приходилось долго биться над их расшифровкой».

Благодаря умелому кодированию народники распространили революционные идеи по всей империи, а большевики во главе с Лениным — создали первое в мире социалистическое государство. И пусть в XXI веке шифровка сообщений — удел компьютерных программ, правительственные тайны хранятся в ноликах и единицах, а секреты оппозиции — в защищённых мессенджерах, современности есть чему у них поучиться.